31 августа в Тяньцзине начался саммит Шанхайской организации сотрудничества. Для участия в нем в КНР прибыли более 20 мировых лидеров.
Многие политические аналитики уже называют этот саммит очередным этапом в формировании новой мировой архитектуры.
Аналитический отдел 24-kg.com подготовил разбор, чем и почему саммит в Тяньцзине отличается от других саммитов ШОС и является ли он действительно шагом к иному миропорядку.
Символизм места
Китайцы уделяют особое внимание символизму, и выбор Тяньцзиня для проведения саммита ШОС, конечно, не случайность. Тяньцзинь — это ключевой порт северного Китая, «морские ворота» Пекина и крупнейший транспортно-логистический хаб.
Через Тяньцзинь проходят главные коридоры инициативы «Один пояс — один путь». В частности, начинаются сухопутный транспортный коридор Китай — Монголия — Россия и новый евразийский сухопутный мост, соединяющий железной дорогой КНР, Центральную Азию и Европу.
По-видимому, выбор Тяньцзиня как места проведения саммита ШОС символизирует, что организации придается новый смысл, и она теперь не только про безопасность, но и про торговлю и инфраструктуру.
А еще про экономику, потому что Тяньцзинь можно назвать одной из крупнейших промышленных баз Китая, где активно развиваются высокие технологии, химия, машиностроение. Здесь создаются зоны свободной торговли, которые КНР намерена продвигать как модель для партнеров по ШОС.
Иначе говоря, расшифровка «послания» организаторов саммита в Тяньцзине звучит так: теперь ШОС будет делать акцент на экономическое развитие и технологическую кооперацию, а не только на политику.
Есть посмотреть на выбор Тяньцзиня через историко-культурное измерение, то тут тоже можно найти определенный символизм. В прошлом Тяньцзинь был для Китая своеобразным «окном в мир», через которое в Поднебесную приходили западные державы. Сегодня современная КНР использует тот же город, чтобы показать, что теперь это «окно в Евразию», но уже на условиях самого Китая и его партнеров по ШОС.
Таким образом, выбор Таньцзиня для саммита ШОС отражает три смысловых пласта: геоэкономику (узел инициативы «Один пояс — один путь»), историю (от «колониального окна» к «воротам евразийской интеграции») и политику (образ ШОС как открытой и глобальной силы).
Геополитический контекст саммита
Мир находится в состоянии фазового перехода, всегда сопровождающегося глубоким кризисом всей системы международных отношений, торговли, безопасности и так далее.
Война в Украине, нестабильность на Ближнем Востоке, напряженность вокруг Тайваня, санкционная политика Запада, касающаяся не только России, эррозия глобальных институтов — снижение эффективности ООН, ВТО, ОБСЕ и других международных организаций, долгое время задававших тон и правила.
В таких условиях ШОС хочет попытаться представить себя как альтернативный центр силы, где решения принимаются без доминирования США и ЕС.
Официально саммит посвящен «сотрудничеству и стабильности», но неофициальный подтекст очевиден — консолидация Евразии на фоне давления Запада.
Дипломатические линии
Аналитики выделяют несколько дипломатических линий на этом саммите. У каждой из них свой контекст, но все они, безусловно, важны.
Начнем с линии «Россия и Китай». Российские политологи и эксперты в своих оценках саммита утверждают, что Путин и Си использовали площадку, чтобы показать, что Москва и Пекин формируют ядро альтернативного западному центра силы. На наш взгляд, это так и не так. Вернее, не совсем так. Владимир Путин и Си Цзиньпин действительно продемонстрировали хорошие отношения. Путин говорил о «справедливом многополярном мире», Си — о «большой ответственности ШОС за мир». Но вряд ли речь идет о новом центре силы с равноправным участием Китая и России. Саммит в Тяньцзине КНР, очевидно, использует, чтобы продемонстрировать свое лидерство в Евразии, закрепить «Один пояс — один путь» как основу интеграции, показать Западу, что у Пекина есть свой собственный международный «альянс».
Еще одна линия саммита — «Индия и Китай».
Визит премьер-министра Индии Нарендры Моди в Тяньцзинь стал одной из ключевых интриг и главных дипломатических сенсаций. Он приехал в Китай впервые за семь лет после периода охлаждения в двусторонних отношениях.
Индия традиционно проводит многовекторную внешнюю политику, стремясь не попасть в зависимость ни от Запада, ни от КНР. И присутствие Нарендры Моди на саммите ШОС подчеркивает самостоятельность Дели, выстраивающего отношения как с США, так и с Евразией. На полях саммита уже состоялись переговоры Си Цзиньпина и Нарендры Моди. Лидеры заявили о намерении «восстановить доверие», наладить сотрудничество в экономике и безопасности. Как заявил Си: «Дракон и слон должны быть вместе» — формула, подчеркивающая важность объединения двух азиатских гигантов, и явный сигнал, что Индия и Китай могут перейти от конфронтации к управляемой конкуренции, а возможно, и к частичному сотрудничеству.
Есть еще как минимум два важных момента, связанных с приездом индийского премьера в КНР. Во-первых, присутствие Моди усилило легитимность саммита и показало, что ШОС — это не исключительно «китайский клуб». Во-вторых, визит Моди означает, что Индия пока не готова становиться частью антикитайского блока во главе с США и готова сотрудничать с разными центрами силы.
Это усиливает тренд на многополярность и, кроме того, является сигналом для Глобального Юга, что крупные развивающиеся державы могут договариваться между собой без посредничества Запада.
Есть еще две линии, которые аналитики выделяют в связи с саммитом в Тяньцзине. Это линия «Турция и Центральная Азия» и линия Глобального Юга.
Турция участвует в саммите как партнер по диалогу, но активно продвигает идею углубления участия. Для Анкары ШОС — это прежде всего возможность укрепить связи с Центральной Азией (на полях саммита подписаны соглашения между Турцией, Казахстаном и Узбекистаном о развитии транспортной инфраструктуры. — Прим. 24-kg.com) и войти в евразийскую энергетику и логистику без потери связей с НАТО.
Что касается Глобального Юга, то присутствие представителей Африки и арабских стран в формате «ШОС+» должно было показать, что организация превращается в параллельный клуб для государств, ищущих альтернативу западным блокам.
Мир после Тяньцзиня
Конечно, после саммита ШОС мировой порядок в одночасье не изменится. Экспертное сообщество хорошо помнит, сколько было дискуссий после саммита БРИКС в Казани в 2024 году, но по итогу ни тот саммит, ни сама по себе БРИКС на траекторию развития больших политических процессов не повлияли.
Однако саммит в Тяньцзине все-таки более содержательный для формирования новой мировой архитектуры. ШОС представляет себя как альтернативу западным институтам, подчеркивая приоритет стабильности, сотрудничества и взаимного уважения.
А в документах саммита звучит концепция «цивилизационного суверенитета», предполагающая право каждой страны на собственный путь развития без внешнего давления.
Кроме того, саммит показал, что государства ШОС, несмотря на внутренние противоречия (Китай — Индия, Индия — Пакистан, Иран — Турция), способны вырабатывать общие подходы, а Евразия консолидируется вокруг собственных институтов.
Так что да, можно утверждать, что саммит в Тяньцзине стал важным шагом на пути к многополярности. Он усилил геополитическую субъектность КНР, России, Индии, Турции, Ирана, Центральной Азии и подтвердил, что ШОС готова выходить за рамки региональной безопасности и превращаться в глобальную площадку для альтернативного миропорядка.
Вместе с тем внутри ШОС сохраняются противоречия, и экономическая интеграция пока заметно уступает масштабу политических заявлений.
Однако очевидно, что процесс поиска нового многополярного мироустройства повернуть назад невозможно, и в этом новом мировом устройстве ШОС претендует быть одним из ключевых центров силы.
